Сделать стартовой
Очередной выпуск программы «Прощеное воскресенье» на радио «Комсомольская правда» был посвящен вопросу о том, как Церковь использует современные технологии в своем служении. В дискуссии участвовали радиоведущий Антон Челышев, корреспондент «КП» Екатерина Рожаева и гость прямого эфира — Сергей Чесноков, кандидат исторических наук, руководитель направления защиты материнства Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, президент международного фестиваля социальных технологий в защиту семейных ценностей «За жизнь-2011». Публикуем выдержки из стенограммы эфира.
Челышев:
— Сегодня мы поговорим о Церкви и новых общественных технологиях. Сергей, а вы, собственно, как для себя решаете вот эту, на мой взгляд, дилемму? С одной стороны, Русская Православная Церковь — это такая несколько консервативная, что ли, структура и ко всему новому там относятся с большой осторожностью. А вот такие вещи, как флешмобы, как какие-то молодежные шествия, движения, — это все-таки для нашей страны в исторических масштабах штука современная. Как думаете, не диссонирует ли это с общим консервативным обликом Церкви?
Чесноков:
— Я думаю, все зависит от конкретной формы, конкретного шествия, конкретного флешмоба, потому что само по себе шествие — вполне традиционная технология для Церкви. Вспомним крестные ходы. Скорее демонстрация впитала эту традицию и по-своему ее вот так начала подавать. То есть вопрос именно в том, ради чего и в какой именно форме? Как это все называется? Ради чего люди приходят? Какие мотивации? Об этом, наверное, стоит говорить.
Рожаева:
— Нет, а чем это может помочь? Меня интересует чисто практическая сторона этого дела.
Чесноков:
— Чисто практическая сторона, я думаю, — это желание организаторов привлечь внимание к проблеме, которая существует. Например, мы сейчас находимся на передаче, а пройдет какое-то время, и за это время в нашей стране погибнет очень большое количество детей. И вот это происходит постоянно, но люди не могут с этим мириться и предпринимают какие-то действия. Люди пытаются показать, например, что проблема искусственных абортов, это проблема мужская, прежде всего. У нас почему-то считается, что аборт — это женская проблема. Это женщина, вот она в этом участвует и как бы она во всем виновата. Но на самом деле это совсем не так.
Челышев:
— А как вообще можно на мужчину повлиять и заставить его отказаться от абортов? Действительно, мы всегда говорим об этом только с точки зрения женщины. Хорошо, а с мужчинами-то как?
Чесноков:
— На самом деле это парадоксальная ситуация. Почему женщина оказывается в трудной жизненной ситуации и нуждается в помощи? Потому что тот мужчина, у чьего ребенка жизнь на волоске, этот мужчина не оказал помощь женщине, не оказал поддержки, — тогда на место этого мужчины в итоге приходит общество, общественные организации, Церковь, просто люди доброй воли, которые хотят помочь. Чисто практически можно помочь и словом, и делом. На первом этапе нужно просто понять, что же человеку нужно. А на следующем этапе должна быть и психологическая, и юридическая помощь, кому-то нужен в прямом смысле и социальный патронаж, где-то нужна и материальная помощь, помощь какими-то вещами. Иногда речь идет о какой-то сумме. Порой удивляешься: неужели, если речь идет о жизни человека, сумма в 30 тысяч рублей сопоставима с ценностью человеческой жизни?
Челышев:
— Сергей, а кто за это все должен платить? Вопрос финансовый очень волнует, потому что, давайте прямо говорить, если не будет денег, то не будет ничего.
Чесноков:
— Да, есть люди, которые готовы жертвовать на эту деятельность. Есть фонды, которые готовы жертвовать на эту деятельность. В принципе, конечно, должно государство оказывать поддержку и консультационную. Но на тех отрезках, на которых государство не помогает, подключаются люди, которые неравнодушны.
Челышев:
— Давайте пригласим к нашему разговору радиослушателей. И вот такой вопрос зададим: а вы, друзья мои, выйдете на улицу, выйдете на массовую акцию, если ее будет устраивать Русская Православная Церковь? У нас уже есть телефонный звонок. Кирилл, здравствуйте!
Кирилл:
— Здравствуйте, Православная Церковь — это и есть наш народ. Я не вижу разницы между этими выступлениями. Есть такое понятие, как референдум. В принципе, можно было бы спокойно провести референдум по поводу абортов и проблему решить. Надо, во-первых, узаконить право отца на этого зачатого ребенка. И я думаю, что он имеет полное право на этого ребенка и, наверное, девушка не имеет права решать одна, делать аборт или нет. Без письменного согласия отца, если он, конечно, является по желанию. А так как девушки постоянно считают почему-то, что дети только им принадлежат.
Челышев:
— Еще один телефонный звонок — от Артема.
Артем:
— Очень мало пропаганды о том, что аборт — это плохо, о том, что это грех. В моей личной жизни был такой случай. Мы когда расписались с супругой, она сделала два аборта. Ну и как-то я на эту тему не думал абсолютно, пока не встретил стих в метро, который был наклеен просто в виде этикетки на дверь: «Я ребенок, не родившийся на свет, я безмолвное дитя по кличке „Нет“, я холодный ветерок в душе врача, узелок, людьми разрубленный с плеча. Пусть же будет вам легко, отец и мать, жить как все и ничего не понимать. Все равно я вас люблю сильнее всех. Даже если вы забыли этот грех». И когда я прочитал этот стих, он настолько меня тронул, что до сих пор, знаете, слезы накатываются, когда об этом думаю. Ну а сейчас у меня вот-вот, через месяц, четвертый ребенок.
Челышев:
— Поздравляем вас. Спасибо большое, Артем, за вашу жизненную позицию. Очень откровенно, очень поучительно, я бы сказал. Спасибо.
Сергей, а если вопрос поставить от противного. Какую пользу Церкви могут принести вот эти современные способы общения с массами, которые Церковь могла бы взять на вооружение? Чем бы помог флешмоб? Чем бы помогло какое-нибудь шествие? Или какие-то клубы по интересам православных граждан?
Чесноков:
— Один из тех, кто задавал вопрос, как раз сказал об этом, что действительно не стоит противопоставлять общественные организации Церкви. Я думаю, прежде всего, подобные технологии позволяют Церкви реализовать собственно свое предназначение и собственно свой принцип. Принцип церкви — это соборность. То есть это когда большое количество
людей что-то решает сообща, и проблемы решают сообща. У нас в России все время было так, что вот сломался колодец, не шли к уряднику, не просили, что надо выделить деньги, еще что-то. А просто всем миром собирались: кто-то залез, починил; сломался мост — точно так же. И проблем было значительно меньше. То есть, если взять позапрошлый век, то на один уезд приходилось четыре чиновника. Сейчас у нас один уезд — это современных четыре района в области. Можно представить, сколько в каждом районе чиновников, и что мы от этого приобрели? Собственно, технологии социальные раньше вообще были церковными технологиями. Естественно, жизнь постоянно обновляется, и поэтому нужно соответствовать тому, что сегодня в мире происходит, и быть понятным современному обществу и донести свою мысль.
Рожаева:
— Хорошо, а как вы привлекаете аудиторию на это мероприятие? Как доходит информация до людей, чтобы они собрались, пришли и поучаствовали.
Чесноков:
— Сейчас очень много средств коммуникации: и Интернет, и скайп (очень популярное сейчас средство коммуникации между разными регионами), и другие новые технологии, которые позволяют общаться. Сейчас и Церковь активно использует это, и миряне в своей общественной жизни обмениваются опытом. То есть проблема наших огромных российских пространств сейчас исчезает. И это можно приветствовать как положительные моменты, которые дает современная цивилизация, потому что это сближает людей и дает возможность реализовать этот принцип соборности.
Челышев:
— Растет ли число приходящих на акции людей? Условно говоря, десять лет назад приходили по
Чесноков:
— Да, конечно, увеличивается, хотя акция может считаться состоявшейся, даже если на ней присутствует один человек — пикет из одного человека. Не всегда нужна массовость и количественная характеристика при акции. Важны суть и содержание послания, что, собственно, люди хотят сказать. И что касается количества, я вижу, что динамика именно такая, что все больше людей задумывается над этой проблемой. В частности, мы проводим уже второй год фестиваль социальных технологий «За жизнь», и в прошлом году на него приехали за свой счет в Москву, в гостиницу «Салют», представители 65 регионов: Россия, Украина, Белоруссия... Около 300 участников было — людей, непосредственно занимающихся этой деятельностью в своем регионе. Не ставилось задачи провести массового мероприятия. Ставилась задача — проведение мероприятия для тех, кто действительно является специалистом в этой области.
